Бумеранг.

В начале 90 -х годов  в редакцию газеты "Эхо"  обратился один  очень немолодой мужчина. Он писал: -Я попал в безвыходное положение и теперь не знаю, как мне жить дальше"... 

То, что он писал, выглядело как крик души. И редакция газеты решила отправить к нему  молодую журналистку - своего внештатного корреспондента  для того, чтобы она молга бы побеседовать с автором письма. А потом, если материал будет интересный - напечатаь его на страницах газеты.

 Она позвонила   по телефону, который был указан в письме и  поехала к нему  по указанному адресу.  И вот что он рассказал ей при встрече - про себя и свою жизнь.

- Я родился в еврейской семье в небольшом укранском поселке в 1923 году.  Был я самый младший из 4 детей. И родители мне дали имя Моше. Еще мальчишкой я был влюблен в одну  девушку. Ее звали Лейя. И когда мне исполнилось 18 лет - я решил на ней жениться. Она согласилась, да и наши родители, знавшие друг друга уже давно, были не против.

 Сыграли красивую  свадьбу, а сосед - отец Лееной подруги  Тони- дядя Федор - хромой фотограф, сделал нам свадебную фотографию, которая потом стояла в нашей комнате на комоде.  И вскоре мы с Леей стали ждать нашего первенца - мальчика или девочку.

Через несколько месяцев я получил повестку  - явиться в военкомат для прохождения военной службы. Я думал, что если я женат и  мы ждем ребенка - мне дадут отсрочку. Но мне  ее не дали и отправили в армию. А через пару месяцев началась Великая Отечественная война и меня отправили на фронт.

Моше помолчал пару минут и продолжил:

-Я попал на курсы  артилеристов и через некоторое время был отправлен на передовую. Время тогда было очень тяжелое. Мы отступали. Многие мои сослуживцы были убиты, да и  я несколько раз был ранен. Но через некоторое время  возвращался в строй. Из дома не было  никаких вестей.

 В 1943 году я еще раз был тяжело ранен. Меня, полумертвого, без сознания, отправили в госпиталь и сразу положили на операционный стол. Оперировал меня хирург -Исаак Маркович.  И за это я ему до сих пор очень благодарен. Он, можно сказать - сшил меня заново. 

 Через некоторое время я пришел в себя и началась моя реабилитация. Я был молод и мой организм  постепенно  восстанавливался. В больнице я пробыл несколько месяцев. И все это время меня выхаживала мед. сестра Маня - племянница нашего хирурга, которая работала в  госпитале.

Моше вздохнул, и помолчав, продолжал.

-Дело молодое. И между нами начался роман. Я был еще в госпитале, моя Маня сказала мне, что ждет от меня ребенка. Я не знал - как быть. Не спал ночами. Что делать? Я ведь был женат и знал, что меня ждет жена с ребеноком и может быть, мои родные - если они все живы.

 Как- то раз я проходил по коридору госпиталя и увидел открытую дверь. Это было небольшой кабинет,  в котором писали и отправляли похоронки - такие треугольные письма, в которых сообщалось  о смерти солдат и офицеров от ранений. Т.е. это был напечатанный бланк, где вместо имени был прочерк. И если кто-то умирал от ранений в госпитале- просто вписывали  его имя и отправляли по месту жительства.

 Я вошел в эту комнату.  Осмотрелся. Рядом не было никого. Взял такой бланк. Вписал свое имя. Свернул письмо, написал адрес. И положил в мешок с письмами, которые готовились к отправке".

 Моше не мог говорить. От волнения у него пересохло в горле. Выпив стакан воды и немного  успокоившись, он продолжил:

- После того, как меня комиссовали ( я после  последнего ранения был непригоден для  военной службы)  мы с Маней поженились и поселились  в небольшой квартире, где она жила с мамой..

 Из Моше я стал Михаилом и мы стали жить обычной семейной жизнью. Я закончил курсы бухгалтеров и устроился на работу. У нас родился сын. Война закончилась.  Маня продолжала работу в больнице.

Шло время. Сын  вырос, женился и стал жить отдельно со своей семьей и двумя сыновьями.  Мы вышли на пенсию.

 Я, к своему стыду, вообще никогда даже и не вспоминал о моей довоенной жизни. Просто вычеркнул  из памяти  все то, что было со мной раньше, до войны. Как будто ничего и не было...

Прошло много лет. Как- то Маня сказала мне, что часто очень плохо себя чувствует.  Пошли проверяться и оказалось, что у нее рак в последней стадии и уже ничего нельзя сделать. Как она умирала - это отдельный рассказ и я не буду об этом рассказывать" - сказал Моше и вытер набежавшие слезы.

- Я остался вдовцом и жил один... Наступили 90 годы . И Горбачев разрешил евреям, которые желают - уехать на свою историческую родину  - в Израиль. Мой сын с невесткой и своими детьми решили ехать.  И что мне оставалось делать? Оставаться одному на старости лет?  Тогда я  решил ехать вместе с ними.

 После оформления всех документов и всей этой волокиты и неровтрепки, мы уехали. А  через некоторое время оказались в Израиле, в городе Бат Ям, где вместе с сыном сняли  маленькую квартирку. 

 Я должен сказать, что мне было некомфортно  жить с семьей сына вместе .  То, что варила моя сноха - мне не нравилось. Внуки приводили домой друзей,  те сидели и гудели допоздна, не давая мне спать. Вы , конечно, знаете, что всегда есть проблемы, когда старшее поколение живет с младшим, тем более, что вместе раньше мы никогда не жили.  И тогда я решил для себя найти женщину своего возраста, чтобы с ней скоротать подаренные нам оставшиеся годы жизни.

В Бат Яме, как, пожалуй и во всех городах Израиля, есть  такое место, где вечерами  собираются посидеть и поговорить пожилые люди. И репатрианты в том числе. Я  стал ходить туда. 

Там собирались мужчины и женщины и каждый рассказывал что-то о себе - откуда приехал, кем был, чем занимался, где  и как как жил и как живет сейчас и т.д. Среди этих людей была одна очень милая женщина, которая мне сразу приглянулась. Она  приехала из Ленинграда и была такая тихая, скромная и улыбчивая. 

Потихоньку мы стали с ней общаться. Она рассказала мне, что приехала с Ленинграда, что у нее есть 2 дочки. Что она приехала с младшенькой, а старшая - осталась в  семьей  в Питере  и что она  за ней очень скучает. Что со своей младшей - Фридой она живет довольно мирно,  хотя разное бывает.  Что дочка и зять много работают, чтобы встать на ноги , а она помогает  им по хозяйству.

- Что говорить -помолчав, продолжил свой рассказ Моше - в лице этой женщины было что-то родное и как будто, мне знакомое. И мне эта женщина нравилась все больше и больше.  Я видел, что и ей тоже со мной интересно . Как то раз она пригласила меня к себе домой на чай с пирогом, который испекла сама. Я  пришел.

Тут Моше остановился и тяжело вздохнув, продолжил.

-Квартирка, в которой жила Лиля ( так звали эту женщину) была небольшая, но очень уютная и чистенькая. Детей и внуков не было дома  и она стала мне показывать свою жил. площадь..

- Вот спальня дочки и зятя - сказала она.

- Вот комната внуков - показала она мне соседнюю комнату. 

-А вот это моя. Заходите - сказала она мне.  Я зашел в нее и... обомлел.  В небольшой, чистенькой комнате, на тумбочке,  возле дивана стояла.... моя свадебная фотография, которую нам сделал сосед - фотограф.

- Что это за фото и кто это на ней? - дрожащим голосом спросил я. 

- Это я и мой покойный муж, который погиб на фронте. Эта фотография, которую я хранила всю мою жизнь и моя единственная дочь -  это все, что мне осталось от него."

 Она опустила голову и вздохнула.

- Но ты  же мне говорила мне, что  у тебя 2 дочери? - не унимался я.

 Мы вышли из комнаты, сели на кухне за стол. Я  молчал. От волнения я  не мог  говорить. И тогда  Лиля стала  тихо рассказывать мне:

- Я рано вышла замуж, а вскоре мужа забрали в армию.  Я осталась беременная. Буквально через  месяц - два, началась война. А  еще через пару месяцев фашисты вошли в наш поселок. Собрали всех евреев,  в то числе и моих родных и родных моего мужа и увели. А через некоторое время их расстреляли. Я  осталась  в живых  только потому, что как раз в это время была в роддоме, где накануне родила мою Фридочку.

 Все это- про то, что увели моих родных и близких  и, может быть убили - я узнала от нашего соседа -дяди Федора, отца моей подруги . Он приехал в больницу, привез мне немного вещей, продуктов, денег и эту фотографию, которые он взял ночью из нашего дома. И еще  он сказал мне, что я срочно должна уехать куда- нибудь, иначе и меня ждет та же участь.

 Он  забрал меня из роддома, довез с ребенком до станции, посадил в переполненный вагон. И я поехала, сама не зная куда.

 Я  не помню, сколько раз я пересаживалась из поезда на поезд - фашисты взрывали железнодорожные пути , их восстанавливали и мы ехали дальше. Я просила помощи у всех, у кого могла - ведь на руках у меня был новорожденный ребенок.  И многие ( мир не без добрых людей) помогали мне - кто чем мог.

 Наконец, я  оказалась в поезде с одной женщиной - Верой, у  которой на руках была  годовалая дочка. Она была из Ленинграда. Когда  началась война - она со своей семьей отдыхала на Украине у родных своего мужа.  Он у нее  по профессии был военный ( не помню, по моему майор). Конечно, его сразу же призвали в армию. Он уехал а ей -  категорически запретил  оставаться в Украине или  возвращаться в Ленинград. Он отправил ее с ребенком  в тыл - в город Ташкент.

 Мы познакомились , подружились и стали помогать друг другу - то я принесу воды - она останется с детьми, то она пойдет что-то купить - я  смотрю за девочками.

 До Ташкента мы ехали очень долго - почти месяц. Наконец приехали. Честно говоря, я не знала, что мне дальше делать. И тогда Вера предложила мне пойти с ней. У нее был адрес, который ей дал муж. И там - незнакомые люди помогли нам найти и снять квартиру и найти работу. 

 Так мы и жили вместе -  когда одна работала - вторая следила за детьми и наоборот. Через некоторое время Вера узнала, что ее муж погиб. Ее горю не было предела.  Она плакала и я плакала вместе с ней - по своим родным и близким...

 Время шло. Детки росли. Мы очень старались, чтобы они не голодали. И любили их обоих, как своих. Они так нас и называли - мама Вера и мама Лиля. Война подходила к концу, а я так и не знала - остался ли  ли кто-нибудь из  моих родных в живых. И еще я очень надеялась что, может быть, мой муж жив  и скоро вернется домой. 

Тогда , по совету Веры (пусть замля ей будет пухом) я села и написала письмо в свой поселок, моей подруге - Тоне. -"Может быть, она что- то и знает про моих родных и про моего мужа  Может быть , были какие то весточки или  письма с фронта"-  думала я.

 Я очень ждала ответа и, примерно- через пару месяцев,  получила  письмо. Тоня писала, что всех моих родных и родных моего мужа расстреляли недалеко от нашего поселка. Что еще тогда , в 41-ом, они с отцом знали об этом но не хотели мне рассказывать. 

И еще она писала, что с фронта  пришла похоронка, в которой говорилось что мой муж в 1943 году  в госпитале скончался от ранений. Я долго рыдала над этим письмом, потому что  потеряла последнюю надежду, что у меня - хоть кто-то остался в этом мире.

 И тогда Вера сказала мне - " Знаешь, мы столько вместе пережили. Давай  вернемся с тобой в Ленинград. Там у меня есть квартира. Я жена боевого офицера и мне положены каккие то льготы.  Вместе мы не пропадем. " Я понимала, что теперь - кроме Веры и наших девочек - у меня нет никого на этом свете. И я согласилась.

 Мы  начали  собраться и вскоре уехали.  Приехав в Ленинград, мы поселились в ее квартире, которая, к счастью, уцелела после бомбежек. Там наши девочки подросли и пошли учиться. Слава Богу, они очень ладили между собой. Да и учились хорошо помогая друг дружке в чем могли.

 Через пару лет Вера заболела. У нее было двухстороннее воспаление легких. Она, вообще по натуре была очень болезненной. И эту тяжелую болезнь она не  пережила. И... мне пришлось  хоронить ее.

 Я осталась с моими девочками. Работала на двух, трех работах, мыла подъезды, стирала и гладила людям  белье. Девочки помогали мне - как могли. Слава Богу, они хорошо закончили школу, поступили в институт, получили специальность и удачно вышли замуж, родили детей ( тьфу, тьфу, чтоб не сглазить). 

 А два года назад Фридин муж решил, чтобы мы должны уехать  и жить на своей исторической родине.  Лорочка - старшая ехать не захотела. Ее муж там занимает большую должность. Да и ее дети учатся в пристижных ВУЗах. Мы оставили им нашу квартиру и вот мы здесь" - закончила свой рассказ моя Лея ( теперь Лиля).

 Я сидел как пришибленный, не зная, что говорить. Извинился, что плохо себя чувствую и непроронив ни слова и не попробовав пирог, побрел  домой...

 Всю дорогу я шел и думал, что я последний мерзавец. Да, я женился второй раз, даже не разведенный. Но я хотя бы мог попытаться выяснить и  узнать - что с моей семьей, где они, может быть кто-то и выжил.  Может быть, хоть чем -то им помочь.

 А теперь? Что мне делать - рассказать, какой я подлец и что она всю свою жизнь оплакивала меня и вспоминала  добрыми словами а я  жил себе припеваючи и даже не вспоминал о ее существовании? Он замолчал. Слезы лились с его глаз, он даже не вытирал их.

- Вот как мне теперь жить?" - спросил он у своей собеседницы.- Имея 2 семьи, кучу детей и внуков - я совершенно одинок. Рассказать ей, да и детям  все - у меня не поворачивается язык. Я не сплю ночами - все передумываю и передумываю свою жизнь. Что мне делать? - спрашивал и спрашивал он.

А корреспондентка - молодая девушка сдела потрясенная его рассказом. Она думала: 

- " Какая удивительная штука - жизнь. И все, что ты в ней совершаешь - хорошее или плохое - так или иначе, рано или поздно  бумерангом обязательно возвращается в твою жизнь.

 И как тут не поверить в Бога, который - больше, чем через 50 лет посадил этих двух людей на одну скамейку и заставил пережить то, что случилось много лет назад и расставил все по своим местам... 

-